Система Добровольной Сертификации «Интеллектуальная собственность и сервис»

Трускиновская Далия Мейеровна

(Писатель. Рига, Латвия)

«Проблемы формирования в современной Латвии региональной русской культуры»

О том, что единое культурное пространство русского мира существует, можно догадаться, хотя бы наблюдая за культурной жизнью Латвии. Но радоваться тому, что русскоязычное население Латвии, и главным образом Риги, смотрит в сторону России и сопричастно ее культуре, рано.

Начнем с того, что посмотрим правде в глаза. Русская культура в Латвии не имеет глубоких корней. Если здешний русскоязычный заявляет, что на этой земле жили его деды и прадеды, это может означать:

А). Он из староверской семьи. Староверы действительно появились на территории современной Латвии, в нынешней Латгалии, примерно в середине семнадцатого века, спасаясь от никонианской церковной реформы. Они жили довольно большими селами, свято блюли старинные обычаи, посторонних к себе близко не подпускали. Своя культура у них, конечно, есть, но современная литература, музыка, театр и кино к этой культуре отношения практически не имеют.

Б). Он из рабочего класса. Во второй половине девятнадцатого века в Риге стала развиваться промышленность, приезжали русские рабочие и привозили свою фабрично-заводскую культуру. Тогда же проводилась очень умеренная русификация чиновничества, появились русские гимназии. До того Рига была абсолютно немецким городом. Что касается села – оно и по сей день латышское.

В). Он из беженцев. После октябрьского переворота и гражданской войны в Латвии осели беженцы – белогвардейские офицеры с семьями и творческая интеллигенция. Естественно, они старались сохранить русскую культуру, создавали общества, выпускали журналы. Но их было немного.

Г). Он из «понаехавших». Когда Латвия стала советской, сюда привезли рабочую силу из таких мест, что и на карте сразу не найдешь. Поскольку процесс начался в 1940 году, то человек вполне уже может говорить о прадедах. Вот только культура была та самая советская, что и на всей территории СССР.

В  итоге мы имеем несколько сотен тысяч русскоязычных жителей, которые живут в основном в Риге и в Латгалии. Многие в начале девяностых годов честно пытались ассимилироваться и всей душой принять латышскую культуру, но это время прошло. Очень трудно любить в приказном порядке. К тому же, оказалось, что билингвизм не всем детям идет на пользу. Русские малыши, отданные в латышские детские сады, подросли и теперь уверены, что хорошо говорят и по-русски, и по-латышски, хотя на самом деле  и в том, и в другом языке делают просто великолепные ошибки.

С русской культурой – примерно та же ситуация. Русскоязычные жители Латвии уверены в своей принадлежности к русской культуре, но в чем эта принадлежность выражается – знают немногие. Как правило, если копнуть поглубже, - это российские телесериалы и телепередачи со скандальным оттенком.

Я не стану называть имен, которые вам ничего не говорят, и упоминать события, о которых вы ничего до сих пор не слыхали. Я расскажу историю рижской Русской библиотеки. В этой истории, как в зеркале, отразились все наши проблемы и недоразумения. Ее можно было бы сравнить с притчей – если бы все это не происходило в реальной стране и в течение почти двенадцати лет.

Начну с провозглашения Латвийской республики – свободного и независимого государства.

Очень скоро выяснилось, что латышская политическая элита обманула тех русских, белорусов и украинцев, которые поддержали идею свободы и независимости. Оказалось, что возрожденная свободная Латвия задумана как рай исключительно для латышей. Первый звоночек был – когда министр культуры самовластным решением закрыл один из двух русских театров Риги. Он заявил, что городу хватит и одной русской труппы. Уцелел театр русской драмы, погиб знаменитый русский ТЮЗ, которым руководил гениальный режиссер Адольф Яковлевич Шапиро. Это был театр-лидер, известный своими авангардными спектаклями всему Советскому Союзу. А министром культуры тогда был Раймонд Паулс. Прежде, чем аплодировать этому маэстро, вспомните, пожалуйста, что он погубил прекрасный театр и лишил рижскую публику качественных спектаклей современных драматургов. То, что теперь привозят в Ригу российские антрепризы, сами актеры называют «чес» - найти немудреную пьеску на три-четыре персоны, пригласить известных пожилых артистов, которых такая же пожилая публика еще помнит, и – вперед, по городам и весям!

Итак, мы остались без ТЮЗа. А потом дело понемногу дошло до библиотек. Было приказано избавляться от русских книг. Библиотекари, чуть не плача, несли на помойку собрания сочинений Пушкина, Лермонтова, Толстого, звонили знакомым, умоляли приехать и спасти хоть что-то из книг. Я сама ездила в библиотеку завода ВЭВ, царствие ему небесное, и увозила оттуда целые сумки отличной и нужной для работы литературы.

В первые годы независимости возникли разнообразные культурные общества – и этнические, и жанровые. Появился и Фонд славянских культурных обществ Латвии, возглавила его Елена Надольник. Честно говоря, я не знаю, чем занимался этот фонд, кроме работы со спонсорами. Это же были лихие девяностые, и под любую авантюру можно было найти спонсора.

Но когда попала в беду русская литература, именно Елена Надольник додумалась – нужно собрать все эти обреченные книжки и создать Русскую библиотеку. Сказано – сделано, она сняла помещение на Гертрудинской улице, в самом центре города, и туда стали свозить все, что удавалось спасти, в том числе и редкие издания девятнадцатого века. Один спонсор оплатил стеллажи, другой помог с ремонтом, третий выделил транспорт – вот и появилась Русская библиотека.

Открывали ее торжественно – пришли представители российского посольства, батюшка освятил помещение, устроили маленький банкет. Господа из посольства обещали помочь с литературой – на покупку новых книг у библиотеки денег, естественно, не было. То есть, появилась надежда, что Русская библиотека станет центром культурной жизни для русского населения Риги. Задумывались лекции, конкурсы для школьников, «Литературная гостиная», много чего задумывалось…

А вот что получилось.

Российская поддержка русской культуре Латвии выразилась в присылке огромного количества пачек с книгами. Это были учебники, не принятые в латвийских русских школах, и словари. Я лично вскрыла пачку, в которой были русско-китайские словари, штук с полсотни, несомненно, актуальные для школ Дальнего Востока, но не для Риги. Пачки до сих пор стоят в коридоре до самого потолка – выбросить рука не поднимается. Стоят, как художественный образ той поддержки, которую Русская библиотека получает из России.

Как раз тогда меня пригласили возглавить попечительский совет библиотеки. С попечителями работала госпожа Надольник, а я на волонтерской основе помогала с переводами документов (у нас вся документация на латышском языке), готовила публикации о библиотеке и выступала на радио. Еще я вела «Литературную гостиную».

И вскоре оказалось, что желающих приобщиться к русской литературе посредством чтения можно разделить на такие категории:

- бабушки и дедушки, которые привыкли читать хорошую русскую литературу;

- школьники, которым по программе положено освоить «Мертвые души», а дома этих душ нет;

- студенты в поисках старых добрых советских учебников, потому что учебники, выпущенные в независимой Латвии, да еще на латышском языке, получению качественного образования не способствуют;

- школьные преподаватели – этих интересуют конкурсы сочинений, которые регулярно проводит библиотека;

- дамы средних лет, для которых имеются четыре, чтоб не соврать, полки с покетбуками – любовными романами и ироническими детективами.

Других жаждущих приобщиться к русской книге практически не обнаружено. Впрочем, есть еще латыши…

Это – особая тема. Старшее поколение латышской интеллигенции охотно читало Толстого и Достоевского в оригинале. Эти люди и теперь порой покупают дорогие книги на русском языке. И довольно часто, прочитав, приносят их в подарок библиотеке.

Хотелось бы верить, что молодежь и люди среднего возраста приобщаются к русской культуре через интернет. Я имею в виду настоящую культуру, а не боевики с мочиловом. Но сама жизнь разубеждает.

И тут я отвлекусь от книг и вспомню про кинематограф.

Несколько лет я была в оргкомитете фестивалей российского кино в Латвии. В Ригу привозили авангардное российское кинорежиссеров Говорухина, Серебренникова, Германа-младшего, Звягинцева, да кого там только не было! Что ни фильм – то лауреат международных фестивалей. Это был единственный шанс увидеть шедевры на большом экране, и что же? Залы на три четверти были пусты. Публика проголосовала за русскую культуру ногами.

Что произошло? Отчего качественное российское кино не востребовано среди молодежи и среднего поколения?

Неужели виновата только атака американского кинематографа, агрессивная реклама голливудской продукции, среди которой немало примитива?

Я не профессиональный психолог, но одна причина мне кажется достоверной. Люди не хотят портить себе настроение. Шедевры литературы и кинематографа, не только русских, в основе своей имеют драматические коллизии, требуют сопереживания. В обществе, где все прекрасно и есть уверенность в завтрашнем дне, такие произведения пользуются спросом – они как зернышки острого перца в пресной пище. А когда за квартиру платить нечем, муж третий год без работы, лечение стариков-родителей не по карману, а что будет с детьми – и подумать страшно, для полного счастья недостает только трагического гениального кино.

Возможно, дело еще и в том, что читатели умных книг и любители хорошего кино разбегаются из Латвии, как тараканы. Кто-то в конце восьмидесятых отбыл на ПМЖ в Израиль, кто-то в начале девяностых – по «гринкарте» в США, а многие осели в Германии.

О следующем этапе в развитии русской культуры Латвии мы узнали, когда стали, чуть ли не каждый день находить у библиотечных дверей, на крылечке, связки книг. Читатели объяснили – люди, которые приносят книги, собираются уезжать из Латвии навсегда. И библиотеки, собранные родителями, они с собой не потащат. Это – так называемые трудовые мигранты. Если интеллигенция разъезжалась из идейных соображений, то трудовой мигрант ищет рабочее место, чтобы прокормить себя и свою семью. В Латвии, погубившей свою промышленность, безработица. И люди, которые хотят всего-навсего жить достойно, а не от зарплаты до зарплаты, уезжают в ту же Ирландию. Если раньше ехал один член семьи на заработки, а дальше – как получится, то теперь сразу увозят детей.

То есть, читатели не гениальной, но хотя бы просто хорошей литературы покидают культурное пространство страны. Кстати, не только русское, но и латышское. Возможна ли культура без читателя и без зрителя?

А из тех, кто остался, большинство просто не понимает, зачем эта самая культура нужна. Кому-то промыли мозги тупой пропагандой, и бедняга уверовал, что он теперь – действительно в Европе, кто-то целенаправленно приучает детей к латышской культуре, а кому-то – наплевать.

Есть у нас такая зеленая бумажка – банкнота в пять латов. Это примерно соответствует десяти долларам. Пять латов для бизнесмена – это даже не обед в приличном кафе, пять латов для бизнес-леди – это даже не тюбик губной помады. Так вот, когда Елена Надольник обзванивала спонсоров, она много не просила: один пожертвует пять латов, другой, вот и хватит, чтобы оплатить отопление библиотеки. Русский бизнес немедленно находил отговорки. А давали деньги латыши. Но с условием – никому не рассказывать, что они поддержали Русскую библиотеку. Наша политическая элита сделала все возможное, чтобы поделить население Латвии на две общины, русскую и латышскую, а потом их перессорить. И вот честным, образованным, порядочным латышам стыдно перед другими латышами, оболваненными националистической пропагандой, за то, что они помогают выжить русской культуре. Докатились…

А теперь – о «литературной гостиной». Поскольку я – журналистка, то у меня есть друзья-журналисты, которые освещают выход каждой новой книжки. То есть, по латвийским понятиям, имя у меня вроде раскрученное. Другой вопрос – когда сеть книжных магазинов «Полярис» устроила встречу со мной, пришло человек двадцать, и это по рижским меркам очень даже неплохо. Мы в Русской библиотеке решили, что если я буду вести эту самую «литературную гостиную», то творческая молодежь должна прийти. И промахнулись. Года два эта «гостиная» агонизировала – приходили девочки и мальчики со стихами, которые не хотели ничему учиться, а хотели найти слушателей. Возможно, юные прозаики собираются где-то на просторах Интернета, а живое общение им уже не требуется.

Что касается русской поэзии – она в Латвии есть, существует Балтийская гильдия поэтов, она организует поэтические вечера, проводятся у нас и международные поэтические чемпионаты. А вот что касается прозы – положение печальное. Прозаикам элементарно негде публиковаться. Был литературный журнал «Даугава», который гремел на весь Советский Союз, особенно в те годы, когда его возглавлял покойный Владимир Дмитриевич Михайлов. Но «Даугаву» погубила жажда элитарности – в конце концов там стали публиковать тексты, которые были интересны разве что редколлегии.  Это не личная обида – уж меня-то там публиковали постоянно. Это – констатация факта, что историко-литературные тексты и воспоминания о двадцатых годах прошлого века  здешнему читателю не очень-то нужны. Теперь есть ежегодный альманах «Русло» - там прозаик может опубликовать один или даже два рассказа. Его выпускает Русская писательская организация Латвии.   Готовясь к этому выступлению, я посмотрела список участников последнего альманаха и не обнаружила ни одной знакомой фамилии.

Как-то так исторически сложилось, что молодежь, желающая писать на русском языке, довольно быстро понимает, что в Латвии ей светит именно публикация раз в год рассказа, и ничего больше. Поэтому писатели и журналисты стараются перебраться в Москву или в Санкт-Петербург, а то и вообще на пределы бывшего СССР. Вспомните Петра Вайля, Александра Гениса, Андрея Левкина.  Но это палка о двух концах. В  2003 году дебютный роман рижан Александра Гарроса и Алексея Евдокимова «[Голово]ломка» получил премию «Национальный бестселлер». Затем были написаны «Серая слизь", "Фактор фуры", "Чучхе", и Гаррос переехал в Москву, Евдокимов остался в Риге, и где он теперь – не знаю. Новых книг дуэта давно не появлялось, Гаррос занимается исключительно журналистикой. Вывод: не всем писателям московская суета идет на пользу, имеет смысл жить в спокойной Риге, считая ее своим рабочим кабинетом, и, не отвлекаясь на светскую жизнь, писать для российского издателя. Так поступают Александр Ольбик и Элеонора Раткевич, но они пришли в литературу в более благоприятное время. А вот когда начинающая детективщица Инна Балтийская пыталась пристроить свои повести, ей долго пришлось искать издателя, хотя, казалось бы, это именно те тексты, которые пользуются спросом.

Подводим итоги. Эти итоги укладываются в один-единственный вопрос: в какой мере России необходимо формирование в современной Латвии региональной русской культуры на базе русского языка и традиций русской литературы?

Если действительно необходимо – то нужно создать структуру типа литагентства, которая бы целенаправленно работала с творческой интеллигенцией и особенно с молодежью. Пока что опубликоваться в России для молодых латвийских русских писателей – несбыточная мечта. Они уходят в Интернет, а там на любую безвкусную поделку находится свой восторженный читатель.

Нужна структура, которая исполняла бы роль литературной свахи – рекомендовала бы достойные произведения тем издателям, которые в этих произведениях заинтересованы. Нужна структура, которая рекомендовала бы молодых балтийских авторов для участия в литературных семинарах и прочих необходимых им мероприятиях. Нужна структура, которая бы выдвигала тексты русских балтийских авторов на соискание литературных премий. Латвийское Отделение Союза писателей России с этими задачами, насколько мне известно, не справляется.

Встречи с писателями и газетные интервью для пробуждения интереса русскоязычных жителей Латвии к русской литературе абсолютно бесполезны.  Разве что речь идет об авторе, заполучившем скандальную известность. Кто читает книги – тот и будет их читать, а молодежь на такую древнюю приманку не поймаешь. Да и не припомню я, чтобы в нашей русской прессе за последние десять лет была хоть одна нормальная профессиональная рецензия – все больше аннотации и откровенные спойлеры. Нужны другие формы работы.  Может быть, в других странах бывшего СССР они уже придуманы и опробованы. Если так – их следует взять на вооружение, если сохранение русской культуры в Латвии вообще имеет смысл. Время поджимает – следующее поколение русскоязычных будет объясняться по-английски лучше, чем по-русски.