24 апр 2012

Геворкян Эдуард Вачеганович

Член Союза писателей России, член Совета по фантастической и приключенческой литературе. 

 

От литеры к цифре:

современные технологии массовых коммуникаций как механизм десакрализации книги



В качестве своего рода предуведомления отмечу, что обсуждая вопросы как воспитательного характера, так и инструментальную роль литературы, мы рискуем оказаться генералами, готовящимися к прошедшей войне.

Дело в том, что революция Гуттенберга после нескольких веков победного марша по странам и континентам тихо закончилась контрреволюцией, начало которой, с известной долей условности, отнесу к 1965 году.

Именно в этом году Гордоном Муром (кстати, одним из основателей компании Intel) было высказано предположение, что число транзисторов на кристалле, или, как сейчас говорят, процессоре, будет удваиваться каждые полтора-два года. Анализируя график роста производительности запоминающих микросхем, Мур обнаружена закономерность: появление новых моделей микросхем наблюдалось спустя примерно одинаковые периоды (18—24 мес.) после предшественников, а количество транзисторов в них возрастало каждый раз почти вдвое. Мур пришел к выводу, что при сохранении этой тенденции мощность вычислительных устройств за относительно короткий промежуток времени может вырасти экспоненциально. В последние годы все чаще говорят о том, что вот-вот так называемый закон Мура перестанет действовать, поскольку развитие традиционных процессоров на кристаллической подложке приближается к естественному пределу, а будущее за так называемыми квантовыми компьютерами. Но для нас это уже не имеет большого значения.

Почему я так подробно остановился на этом моменте. Вспомним научно-популярную и фантастическую литературу до 50-60 годов. Человечество в произведениях фантастов могло достичь изрядных высот, но вычислительная техника оставалась на уровне радиоламп, а чуть позже – транзисторов. Поэтому у Азимова «Мультивак» занимает огромную площадь, а Коллектор Рассеянной Информации (КРИ) у Стругацких, своего рода суперкомпьютер, не уступает ему в размерах.

Кстати, некоторые журналисты время от времени пытаются уязвить писателей-фантастов тем, что они будто бы не смогли предвидеть появление персональных компьютеров и интернета. Но достаточно вспомнить рассказ 1946 года «Логик по имени Джо» (A Logic Named Joe) Мюррея Лейстнера, чтобы, в свою очередь, уязвить журналистов. Любопытно, что переводы этого рассказа на русский язык – своего рода вехи развития терминологии – от «ЭВМ «Джонни», до «Компьютер по имени Джо».

Первоначальное появление персональных компьютеров сопровождалось всем нам известными казусами, так, Билл Гейтс полагал на заре своей карьеры, что для бытовых нужд вполне достаточно 360 килобайт памяти. Но практически мгновенное в историческом смысле развитие цифровой техники привело к весьма своеобразным результатам.

Стало возможным оцифрование практически всей негенетической памяти человечества, то есть культуры. Более того, одновременно становится реальным доступ к этому массиву практически любого владельца относительно дешевых устройств.

И в это же время происходят события, последствия которых мы до сих пор расхлебываем – крушение биполярного мира.

Здесь позволю напомнить, что не в столь давние времена отношение к книге было не столь утилитарно. Однако эпоха просвещения сделала свое дело, и книга все больше и больше стала восприниматься как товар, автор же - как производитель товара.

В унитарных или же идеократических государствах статус автора мог быть вполне высоким ввиду его привилегированного положения как одного из столпов режима. Или в силу ряда обстоятельств, автор лишался привилегий и подвергался репрессиям, получая взамен ореол борца с режимом и т.д.

Власть с автором, как возможным властителем дум, считалась, хотя и недолюбливала, поскольку механизмы контроля воздействия текстов на социальные структуры был недостаточно эффективным, а вернее, практически отсутствовали, замененные цензурой. Сейчас все это осталось в истории.

Практически все издающиеся книги рано или поздно оцифровываются и в настоящее время любой, кто имеет относительно недорогой компьютер, может за несколько минут стать обладателем нескольких тысяч книг. Более того, он может носить всю эту библиотеку в кармане – многие современные телефоны – это почти те же компьютеры, не говоря уже о специализированных читалках. И любой потребитель получает возможность в любое время заполнить свободное время любым текстом. Все это общеизвестно.

Но получая и потребляя контент, если можно так выразиться – в чистом виде, не рискуем ли мы получить привыкание, зависимость от непрерывного потока информации подобно тому, как чистые продукты (соль, сахар, алкалоиды) в чистом виде гораздо быстрее «подсаживают» организм на их потребление.

Тем более, что из множества текстов всегда можно осуществить выборку подмножества, удовлетворяющего запросы потребителя любого интеллектуального уровня.

Если речь идет о так называемой популярной литературе – о фантастике, приключениях, детективах, историко-авантюрном повествовании и т.п., то из уже имеющегося корпуса книг, находящихся в свободном доступе, можно составить списки лучших ста авторов, написавших в сумме лучшую тысячу книг в своем жанре.

Одновременно мы наблюдаем взрывообразный рост числа литературных премий, финансовое наполнение которых, как правило, обратно пропорционален авторитету жюри.

Можно ли предполагать, что избыточность, перепроизводство ведет к уменьшению стимулов у молодого поколения для реализации своих творческих интенций в литературе? С одной стороны – быть одним из легиона себе подобных не лучшим образом влияет на самоощущение писателя, как носителя уникальных текстов. Но с другой стороны - соблазн написания текстов по принципу «сумма прочитанных книг». При поддержке издателя, озабоченного ежемесячной поставкой книг реализаторам, любой мало-мальски грамотный версификатор вполне может избрать своей профессией регулярное производство текстов. После того, как вымрет поколение, помнящее о писателях, как о властителях дум, такая профессия будет восприниматься, как вполне достойный способ зарабатывания на хлеб насущный, профессия, не лучше и не хуже других.

В этом смысле повальный переход издателей популярных книг на называемую «проектную» литературу на первый взгляд может показаться очередной стадией десакрализации книги. Но с другой стороны, требование издателей следовать определенным канонам или, как они говорят, форматам в какой-то мере восполняет отсутствие литературных школ, дает навыки трудовой дисциплины. Но все же, являясь субститутом взаимодействия оппозиции «учитель-ученик», подобная практика в первую очередь нацелена на быструю адаптацию автора к конвейеру. Это же, в свою очередь, элиминируя стимулы для творческого развития. Редкие исключения не в счет, поскольку они не влияют ни на общую книжную массу, ни на социальные кластеры.

Обратим внимание на современные технологии массовых коммуникаций. Они приводят к тому, что в обыденном сознании книга все больше вытесняется видеопродукцией, более того – растет число тех, кто предпочитает аудиокнигу полиграфической продукции.

На первый взгляд разница между контентом «на бумаге» и его переходом на иной формат воспроизводства (а также в иную знаковую систему) может показаться несущественным. Но здесь надо иметь ввиду, что есть существенная разница между читателем и зрителем/слушателем. Дело в том, что читатель сам задает темп восприятия, тогда как видео или аудиоряд навязывает свой ритм.

Одно дело, когда текст автора вызывает эмоционально-когнитивный резонанс у читателя, другое – когда этот «резонанс» вызывается техническими средствами. Потребителем, которого уже «настроили» на определенные приемы гораздо легче манипулировать.

Мы можем наблюдать, как технологии массовых коммуникаций меняют форматы подачи информации. На наших глазах так называемая «клипированность» начинает влиять не только на поведенческие модусы, но и в какой-то мере подавляет способность критического осмысления информационных потоков.

Одновременно с использованием подобных технологий предпринимаются попытки разрушения исторической памяти.

Так, например, идеологическое противостояние по реперным точкам русской истории в настоящий момент принимает тотальный характер. Используются сетевые и медиа ресурсы, идут в ход литературные и киноподелки, пытаясь сформировать определенное отношение не только к Великой Отечественной войне, но и фактически переиграть, переписать ее итоги.

Этот процесс начался давно, задолго по появления книг так называемого «Суворова», но если раньше он был направлен в основном, на диссидентствующую интеллигенцию, то сейчас, еще раз подчеркнем, она принимает тотальный характер.

Отсюда и форсированное использование относительно примитивных, на первый взгляд, технологий манипулирования общественным мнением. Апелляции к историческим фактам подменены грубой фальсификацией, однообразным повторением одних и тех же «мантр», то есть использование приемов, свойственных для промывания мозгов наподобие тем, которые использовались для фронтовой агитации с помощью листовок и громкоговорителей.

В сетевых сообществах заметно активизировались так называемые «тролли», которые реагируют на определенные ключевые слова и пытаются либо заболтать тему, либо большим количеством практически бессмысленных записей сформировать негативное отношение к тому или иному тезису.

Заметно возросло так же использование некоторых приемов нейро-лингвистического программирования.

Не исключено, что вся эта суета вокруг «десталинизации» и прочие странные акции - на самом деле отработка технологий управления сетевыми структурами. Вполне также вероятно, что это не «оранжевые» проекты, а рефлексивные действия определенных групп во властной элите, опасающихся означенных технологий как механизма формирования гражданского общества.

Очевиден также и адресат – молодое поколение, лишенное социального лифта, и с каждым днем все больше и больше осознающее, что у него хотят украсть будущее.

Что нам делать?

Мне кажется, что необходима концентрация усилий не на стратегию, а на тактику. То есть не растрачивать доступные интеллектуальные ресурсы на поиски Национальной Идеи (как правило, она сама возникает, как вектор развития страны, и лишь на определенном этапе оформляется в слоган), а сосредоточить их на определение и достижение национальных целей – на каждый относительно короткий отрезок времени.

В этой связи, например, вопрос «что бы почитать?!», который задается во время сетевого общения многими молодыми читателями может актуализировать тему списков рекомендованной литературы. Здесь может сработать как авторитет рекомендующего (недаром издатели давно уже практикуют выпуск сериальной литературы под общим грифом «Имярек рекомендует…»), так и иные приемы, позволяющие привлечь внимание массового читателя именно к этому списку.

Но это лишь один из множества приемов, позволяющих формировать вкусы и предпочтения читающей аудитории. Для эффективной работы по этим направлениям, вероятно, целесообразно создание сетевых структур, оперативно реагирующих на конкретные вызовы, учреждение координационного центра, обеспечивающего взаимодействие «штабов», ну и, касаясь участников форума, более тесное взаимодействие между такими структурами и авторами популярных произведений – как формальное так и неформальные.

Геворкян Эдуард Вачеганович